- Трёхтомник оказался особенно бесценным в плане кадров, товарищ Сталин - пояснил ему на одной из первых встреч Королёв. - с помощью товарища Берии, помогшим с поиском по стране нескольких ключевых специалистов, мы, в целом уже предварительно решили кадровый вопрос.
Глушко, Черток, и многие, многие, другие… Все они уже в этом НИИ.
Во время чтения им самим этих «сборников подсказок» его также, независимо от вывода Королёва, накрыло понимание - возможно, вторым фактором, помимо общего стратегически верного направления «что делать» в них было то, что вписывалось в понятие «кадры».
Люди, кто СМОГУТ сделать. Вот что особенно ценно в книгах и содержимом головы потомка. Да, несомненно, многие из них ещё не прошли путь, после которого могли вершить потребное… но кто-то уже был готов в заданном направлении и сейчас. А остальные… придёт и их, в прямом смысле «звёздный» час…
Иоффе и, позже Королёв - оба буквально окатили его восторгом, рассказав о тех тайнах межпланетных бездн, которыми бросался на ходу Рожков. Из доклада Берии он знает, что 8-й отдел, буквально затаив дыхание, слушал ту беседу о космосе и впился в те фотографии с компьютера.
С Марса и Луны!
Надо бы и самому оценить, как там. Жаль, что марсианского пролетариата нет. Придётся самим одолевать Гитлера.
Вот и пошутил. - улыбнулся и тут же нахмурился вождь. Дела космические подождут. Недолго… может, он и увидит ещё старт первого советского спутника. И не Никитка обнимет и поздравит первого советского космонавта…
А сейчас, специалистам НИИ был доведён вывод высшего руководства СССР - за ракетными технологиями признано будущее.
Военное направление и космическое.
Выработанный план определил проведение работ по «аналогу Р-1(на базе трофейной A-4)» из «иной реальности», обозначавшейся в документации также, как и там - «изделие №1», в двухлетний срок. В ноябре 1942 эта ракета должна летать не менее, чем на 250-270 км дальности и отклоняться от цели по дальности на более, чем на 8-10, а боковое отклонение должно быть не более 4-5 км. К лету 1943 подобные усовершенствованные образцы (возможно, в виде того, что было похоже на Р-2) должны быть гарантированно в серии.
При разговоре об более далёкой перспективе, Королёв высказал мнение, что на аналог Р-7, которая являлась первой, по настоящему межконтинентальной, и позволявшей «до отвала накормить» через океан «ядерными орешками» главного геополитического соперника, и той, которая позволяла вырваться на ту орбиту, на которой полноценно именоваться искусственным спутником Земли, можно рассчитывать, в самом лучшем случае, к году 1950, не ранее.
Отсутствие трофеев для воссоздания Р-1, конечно, было главным минусом на старте, за которым шли материаловедческие и множество иных проблем. Королёв сообщил о том, что некоторые материалы придётся пытаться закупить за границей.
- Вы понимаете, товарищ Королёв, что данное положение должно быть исправлено в максимально короткий срок? Надеюсь, вы помните то, что приближается к нам всем? Вижу, что помните и понимаете. Товарищ Ванников уже знает об этих ваших проблемах? Знает? Хорошо… вы по этому пункту не забывайте меня постоянно информировать при наших встречах…
С Королёвым (как и Курчатовым и другими, извещёнными про «Особую Папку») он старался держаться подчёркнуто дружелюбно и внимательно, скрывая любые признаки гнева по поводу недостатков, проблем и неудач. Которые, несомненно, будут и в не единичных числах. Личное чтение трёхтомника и «Укрощения ядра…», которым потомок осчастливил всех допущенных, показало, какой трудной была дорога в космос и к созданию того, что скрывалось за грозной аббревиатурой РВСН.
Он настраивал сразу себя - подобных им контролировать вдвойне, но его, «прессинг» (упомянутый и разъяснённый по какому-то поводу потомком термин в одной из своих докладных записок) будет предельно благожелательным и способствующим решению вопросов.
Эти люди принесут стране лучшую Победу, лучшую судьбу и лучшее место в мире. С «иной историей». А сорвать негодование он найдёт на ком, помимо их.
Полноценные работы по подготовке к космической программе он пообещал Главному Конструктору только после Победы.
- Всё равно, как я вижу, к созданию чего-то, похожего на Р-7, вы, товарищ Королёв, ещё не прямо завтра подберётесь. Так что, сами понимаете, после Победы и начнём БОЛЬШИЕ работы по тому… грузу, что будет доставлять ваша «семерка» на орбиту.
Пересечение этих двух важнейших для выживания страны проектов, и личное знакомство и совместная, с первых шагов и знание «подсказок из 2018» их руководителей будут дополнительным залогом будущего успеха.
К сожалению, ему сразу дали понять, причём оба гения с фамилиями на «К» - атомную боеголовку (особенно первые образцы… да и «вторые» кстати, тоже) ракета Р-1 доставить к цели не сможет. Однозначное «НЕТ» укладывалось в короткое разъяснение - ограничение по забрасываемому весу. Первое атомное изделие выходило значительно тяжелее, чем могла доставить на относительно небольшую дальность такая ракета.
Тут ничего не поделаешь, исправить ситуацию смогут только годы работы.
Будущий атомный «огонь» СССР доставлять к целям пока сможет только с помощью авиации. Конкретно - ТБ-7 (переименованный «когда-то там» в Пе-8) и другие… «стратегические бомбардировщики», что придут за ним.
Таковы были выраженные в планах надежды - иметь в 1944 году атомное оружие, которое, ЕСЛИ ЧТО, смогут доставить к цели ТБ-7 и СССР будет иметь защиту от возможных претензий капиталистического окружения, которое, в «этот раз», может вычеркнуть Советский Союз из рядов «временно полезных» намного ранее, чем произошло в истории мира Рожкова.
Пока что, на исходе 1940 года, всё виделось именно так.
И снова взгляд «от третьего лица».
Забегая вперёд, следует отметить, что именно содержание вышеупомянутых в рассказах об атомном и ракетных проектах СССР, постановлений СНК, текст которых был в 1941 и 1942 годах получены разведывательными службами двух стран, впоследствии позволили кое-кому сделать весьма невероятные предположения. Впрочем, всё последовавшие события были достаточно растянуты во времени и определялись совершенно разной логикой у заграничных осведомлённых о секретных постановления СНК СССР и принимавших решения за пределами «государства рабочих и крестьян» под влиянием соответствующих докладов и «прояснению ситуации».
Глава 23. Прогрессор-lifestyle. Эпизод I.
Ближе к середине декабря 1940. Н.Е.Рожков, попаданец 100%-й, по совместительству энкаведист липовый.
На появившемся недавно в углу моего кабинета новом, с тяжелыми тумбами, массивном столе стояло первое как бы свидетельство, что история начинает меняться. Но что особо было примечательно - оно не являлось какой-нибудь технической новинкой, созданной по вычитанным в книгах из будущего идеям и по устным рассказам… хм… преданиям:-) о прорывных технологиях.
Но, как всегда, обо всём по порядку.
Развернувшиеся работы под руководством Королёва и Курчатова, по тем двум проектам, инициированным моим попаданием в 1940 год, явно что-то происходящее в РККА - ну не могут же будущие полководцы Победы ничего не менять? - всё это было где-то там… короче, за пределами моего поля зрения. Судить о них я могу лишь по вопросам, частично лично задаваемым мне великими людьми, периодически проявляющимися в отделе, частично выдаваемыми Матвеем Моисеевичем, ныне уже майором ГБ.
Спрашивают местные многое и вообще за пределами моей компетенции, часто, полагаю, не рассчитывая особо на содержательный ответ, скорее, просто хоть выудить в моей памяти какие-то полезные крохи, способные сократить затраты и предупредить ошибки. Я, кстати, не меньше их на данное рассчитываю.
Ощущение «глубокого внутреннего удовлетворения», используя терминологию брежневских времён, я испытал по настоящему всего пару раз и оба - в декабре. О втором чуть позже, а первый - когда руководитель политической разведки СССР, некто товарищ Фитин, о личности которого я узнал побольше, чем «за пределами фамилии» и сетевого знания «вроде был такой» лишь только тут, читая книгу о нём самом. И слушая скупые фразы впечатления от него же, после прочтения Павлом Михайловичем жизнеописания самого себя.